СМИ / Пресса / Лед и слезы Кати Гордеевой

Лед и слезы Кати Гордеевой

Если и есть на свете человек, знающий истинную цену жизни и времени, то это -- Катя Гордеева. Маленькая фигуристка пережила все, чего миллионам других людей не пережить и за сто жизней. Она познала тяжкий труд. Громкую славу. Неземное счастье. Горькую обиду. Разрушенную вечность. А ей всего тридцать. И такие хрупкие плечи...

Вместо детского сада Катя ходила на работу

Катя Гордеева родилась для счастья -- она всегда была принцессой. Любимой дочкой и внучкой, любимой спортсменкой, любимой девушкой и женой, любимой мамой. Есть на свете такие люди, которых любят все и всюду, и Катю невозможно не любить. Она сама однажды призналась, что с детства купалась в любви и уже в зрелом возрасте вдруг обнаружила, что, оказывается, на свете есть зло и злые люди. Катя с рождения была маленькой и трогательной, но при этом удивительно сильной и упорной. Хотела стать лесником -- даже когда знала, что станет фигуристкой.

Катя встала на коньки в три года. Другие дети в этом возрасте разве что считать умеют -- до десяти, что родителями расценивается как великое достижение. В четыре Катя Гордеева уже вовсю познавала лед. Для этого ей надо было вставать в половине шестого утра, к семи быть на катке и долго тренироваться. И Катя вставала -- и в четыре года, и в пять, и в шесть, и в семь -- каждый день. Она называла это "моя работа" и относилась к ней с куда большим рвением и энтузиазмом, чем иные взрослые. Знала, как "Отче наш", что прогуливать "работу" плохо и непозволительно. При этом фигуристка Гордеева была сущей дюймовочкой -- такой крошкой, на каких взрослые обычно смотрят скорее со страхом, чем с умилением. Очаровательная девочка была очень похожа на мать, но упорством пошла в отца. Елена Львовна Гордеева работала в ту пору оператором телетайпа в ТАСС, отец Кати танцевал в Ансамбле песни и пляски Советской Армии -- очень благополучная семья. На каток Катю водила бабушка -- именно ей приходилось сопровождать внучку на ее недетскую "работу". Параллельно с фигурным катанием Катюша Гордеева умудрялась еще танцевать в ансамбле "Калинка", учиться в школе и немножко заниматься балетом. Правда, в балетной школе при Большом театре, куда Катю с легкостью приняли, она учиться не стала -- фигурное катание оказалось дороже.

Катя взрослела, каталась все лучше и лучше, но результаты все равно не впечатляли ни ее, ни тренеров, ни родителей. Она была одной из лучших, но не самой лучшей. Стало ясно, что большого успеха в одиночном катании девочка не добьется -- чего-то ей, упорной и талантливой, не хватало. Со временем тренеры поняли -- ей нужен партнер. Как в воду глядели Катины тренеры.

Партнера Кате нашли скоро -- из таких же одиночников, как и она, не очень удачливых. Мальчику, которому предстояло в буквальном смысле слова носить Катю на руках, было уже 15 лет. Ей -- всего одиннадцать. Мальчик был высок, строен и очарователен. Его звали Сережа. Сергей Гриньков.

Сергей учился в той же 704-й школе Фрунзенского района Москвы, что и Катя. С пяти лет катался в ЦСКА, куда водила внучку Катина бабушка. Но до августа 1982 года они ни разу не общались. Гриньков очень боялся кататься в паре, а Катю Гордееву боялся заочно. Он уверял тренера, что в жизни не поднимет партнершу на руки, даже если она младше его на четыре года. Сергей упирался до тех пор, пока, наконец, не увидел будущую партнершу -- ее можно было поднять одной, не то что двумя руками. Такой маленькой была девочка Катя Гордеева.

В первый раз целовались в бане

Наверное, эти двое -- Катя и Сергей -- не могли однажды не влюбиться друг в друга. Судьба делала для этого все, что только можно было сделать. А они как будто не замечали ничего -- сначала были совсем чужими, потом друзьями, потом стали считать друг друга братом и сестрой. Сергей вместе со всеми подшучивал над партнершей, которую в школе и на катке все называли Бабой Катей за то, что она везде носила с собой вышивание. На льду все было точно также -- они долго привыкали друг к другу, Катя ходила в синяках, а Сергей постоянно ее ронял (однажды она упала так неудачно, что надолго оказалась в больнице). Оба переживали, мучились, но катались. Как-то тренеры, недовольные недисциплинированностью Гринькова, хотели найти Кате другого партнера, но она наотрез отказалась -- встала за него горой, подключила к этому родителей, и пару оставили в покое. И все, не было никакой любви ни с первого, ни со второго, ни с двадцать второго взгляда.

Сергей, наверное, полюбил Катю много раньше, чем она поняла это и ответила ему. Но он был так деликатен и осторожен, что дождался, пока она придет к этой любви сама. Она шла медленно, но верно: однажды в Болгарии, играя после тренировки с Сергеем в снежки, Катя вдруг заметила: он уже не тот мальчик, что на фотографиях двух-трехлетней давности. С тех пор она стала смотреть на партнера совсем другими глазами.

В конце концов ей пришлось первой предложить Сергею поцелуй -- он был слишком робок. Это случилось... в бане. У Александра Фадеева, фигуриста и большого друга Кати и Сергея, ничего другого на только что купленном дачном участке пока не было, но ему непременно нужно было показать свое хозяйство друзьям. Пока Фадеев парился, Катя и Сергей пили в предбаннике вино -- пили и говорили, говорили и смеялись. А потом Сергей вдруг заявил, что хочет сказать Кате что-то особенное. Она же, то ли почувствовав его застенчивость, то ли захмелев и осмелев, предложила ему поцеловаться. Бедный Фадеев! Катя потом не раз вспоминала со смехом, как он выскакивал из бани на секунду, чтобы перевести дух, и снова убегал обратно -- совсем не выходить он не мог физически. А Катя и Сергей целовались -- это, наверное, были самые долгожданные поцелуи на свете. Ей было семнадцать, а ему -- почти двадцать два. Заканчивался 1988 год. Они уже были чемпионами Европы, дважды брали "золото" мира и выиграли Олимпиаду -- вместе, конечно. И не расставались ни на день, потому что просто не могли расстаться.

Хотели жить в "Волге" Сергея

Никто и не сомневался, что Гордеева и Гриньков будут вместе. Люди связали их судьбы задолго до того, как это случилось в церкви и в загсе. Всем хотелось, чтобы Катя и Сергей поженились и эта любовная история -- на льду и в жизни -- никогда не заканчивалась.

Гриньков сделал Кате предложение, как только ему дали квартиру. Собственно, это не было предложением руки и сердца -- сердце его давно уже принадлежало Кате, а рука и подавно. Он просто сказал ей, что хочет, чтобы в этой квартире она жила вместе с ним. У них и до этого был разговор о будущем, но шутливый и короткий.

У Сергея появилась первая в его жизни машина -- ничего, кроме этой "Волги", у него еще не было. Ему было 22 года, он жил с родителями, Катя тоже, так что автомобиль был единственным местом, где они могли бы уединиться. "Мы шутили, что, видимо, придется превратить машину в уютный домик и растить в нем детей", -- рассказывала Катя.

28 апреля 1991 года они обвенчались во Владимирской церкви, где незадолго до этого крестили Катю. С этим маленьким храмом в ее жизни связано очень и очень многое -- потом Катя не раз придет туда за советом и принесет маленькую дочку, которая, возможно, и не родилась бы, не будь на свете этой церкви. Узнав о беременности, Катя собиралась сделать аборт -- впереди были напряженные тренировки перед Олимпийскими играми в Альбервиле и терять форму она не хотела. Год казался двадцатилетней Кате целой вечностью. Даже ее мама в конце концов согласилась с дочерью, но Гриньков и слушать ничего не хотел. И тогда Катя пошла за советом к священнику, который крестил ее и венчал их с Сергеем. "Отец Николай положил конец моим сомнениям. Первый ребенок -- дар Господа. Это дитя любви", -- писала Катя спустя несколько лет в своей книге.

Дарью Гринькову Катя родила в Америке -- в России врачи говорили, что без кесарева сечения такой хрупкой женщине с родами не справиться. К тому моменту Катя и Сергей уже немало времени прожили в Штатах и собирались оставаться там и впредь -- они работали в шоу Тома Коллинза. Катя каталась до четырех месяцев беременности, отработала гастроли шоу в Канаде, а потом, пока 11 сентября 1992 года в Морристоуне на свет не появилась ее дочка, ждала, когда же снова можно будет встать на коньки. Схватки у нее начались прямо на трибуне Открытого чемпионата США по теннису, и неопытная юная Катя даже не сразу поняла, что с ней происходит. Сергей испугался еще больше и сидел в машине возле клиники, пока врачи не позвали его на роды. Он первым взял Дашу на руки -- Катя это хорошо помнит.

О тех годах своей жизни она вспоминает много и часто -- они были самыми счастливыми. Помнит она, как переживала, что у новорожденной Дарьи нет волос, и ругала себя за то, что много работала и плохо питалась, будучи беременной. Как через две недели после родов пришла с мужем в гимнастический зал, а через двадцать дней вышла вместе с ним на лед. Как три месяца спустя они с Сергеем взяли очередную награду.

Она помнит и еще один случай. Как вместе с мамой убирала квартиру на следующий день после их с Сергеем свадьбы. Был теплый весенний день, окно оставили открытым, и в него вдруг влетел голубь. "К несчастью", -- сказала Кате мама и задумалась о чем-то своем.

Оставшись одна, все время спала

Того, что случилось в конце 1995 года, никто не мог ни ожидать, ни предвидеть -- людям долго еще казалось, что все события того ноября приснились им в страшном сне. Сергей Гриньков умер внезапно: инфаркт убил его прямо на льду в Лейк-Плэсиде, во время тренировки. Марина Зуева, бессменный хореограф пары Гордеева-Гриньков, должна была улетать в этот день в Канаду и попросила Катю и Сергея в последний раз показать ей готовую уже программу. Играла музыка Грига и, пока Сергей умирал, никто из присутствующих не мог понять, что происходит. Катя кинулась набирать 911, но напрочь забыла все английские слова. Врачи увезли Гринькова с катка прямо в клинику, но сделать, в сущности, ничего уже не смогли -- только констатировать смерть. Все усилия -- электрошок, массаж сердца, уколы -- оказались напрасными, Сергей умер мгновенно. Когда все было кончено, Катя отпустила холодные руки мужа и сняла с его ног коньки.

25 ноября 1995 года, спустя пять дней после гибели Сергея Гринькова, его похоронили в Москве на Ваганьковском кладбище. Катя потом вспомнит, как на всем пути похоронной процессии молча стояли незнакомые люди -- от самого ЦСКА, где проходило прощание, до Ваганьково. Она стала вдовой в 24 года, когда другие женщины еще только начинают жить. Ей тоже пришлось начинать все заново. Катя вдруг поняла, что впервые осталась одна, без Сергея -- это казалось ей настолько странным и страшным, что страшнее уже и не бывает. Они не расставались фактически с ее детства, и Катя просто не знала, как можно жить без Сергея. Он был во всем, что составляло ее жизнь -- даже в глазах маленькой Даши. Все это осталось с ней, но не было главного -- не было Сергея. Как с этим жить? Катя не думала. она все время спала. Сон был защитной реакцией -- без этого она бы, наверное, сошла с ума. Мама уговаривала Катю оставить катание и поселиться с ней в Москве. Катя слушала ее и снова засыпала. Она не знала, как ей поступить, даже думать ни о чем не могла -- ни о коньках, ни о льде, ни о жизни вообще. В конце концов мать твердо сказала ей: "Твоей дочери нужна нормальная здоровая мать!" Потом позвонили из Америки, чтобы сообщить, что в фонд, который был создан после гибели Гринькова для Кати и Даши, стали приходить деньги и письма.

Все это вырвало Катю из ее летаргии. Проснувшись однажды, она нашла в записной книжке нужный номер телефона, позвонила в Штаты и попросила одного из друзей прислать ей ее коньки. Собственно, для самой Кати не было дилеммы -- есть в ее новой жизни место фигурному катанию или нет. Катание и было ее жизнью. "Я поняла другое: только работа поможет залечить душевные раны. И сделала единственное, что смогла придумать, единственное, что хорошо умела, чему училась с раннего детства -- стала кататься. На катке ЦСКА мне стало легче рядом с тренерами и юными фигуристами. Жизнь продолжалась", -- говорила она.

Как только стало ясно, что Гордеева снова будет кататься, ей начали подбирать пару. Но парного катания Катя боялась как огня -- она даже представить себе не могла, что кто-то, кроме Сергея, возьмет ее на льду хотя бы за руку. Это было ее новым кошмаром. Пары Кате так и не нашлось.

Через три месяца после гибели Сергея Гринькова Катя впервые в сознательной своей жизни вышла на лед, чтобы танцевать одной. Скотт Хэмилтон и другие друзья Сергея Гринькова организовали в Хартфорде (штат Коннектикут) вечер его памяти и пригласили на него всех фигуристов, кто захотел выступить для Сергея, Кати и Даши. Осторожно пригласили и Катю -- не участвовать, а просто поприсутствовать. Но она сказала, что будет кататься. На трибунах тогда не осталось ни одного пустого места, но никто из сидящих не верил до последнего момента, что Гордеева выйдет на лед. Она вышла. И танцевала, пока зал стоял и плакал. Вечер памяти Сергея Гринькова назывался "Праздник жизни". В заключение Катя вынесла на лед Дашу и с ней на руках проехала вдоль трибун. А потом, покидая каток, сказала: "Умейте находить мгновения счастья в каждом дне. Не забывайте повторять человеку, с которым вы вместе живете: "Я люблю тебя".

В память о муже написала книгу

В память о Сергее Катя Гордеева написала книгу на английском языке для американского издателя вместе с американским же журналистом, который выступал в качестве редактора. Позже, став в США абсолютным бестселлером и выдержав переиздание, книга "Мой Сергей" была переведена на русский и появилась в России. Катя долго отказывалась от этого шага -- боялась, что перевод будет неточным и не все в России примут ее откровенность.

В США -- приняли. Вскоре после гибели Гринькова Катя вместе с дочкой перебралась в Штаты и поселилась в Симсбери -- маленьком городке, куда они с Сергеем были приглашены уже давно. Там строится каток и, чтобы его открыть, нужны были звезды. Так в Симсбери оказались Оксана Баюл, Виктор Петренко, Гордеева с Гриньковым, Наумов с Шашковой. Каток давно уже построили и открыли, но Катя до сих пор живет там, в большом двухэтажном доме. Она каждое лето приезжает на свою подмосковную дачу, но жить в России не может и, наверное, пока не хочет. Со временем она перевезла в Штаты и мать с отцом, которые вышли на пенсию и теперь помогают ей управляться с Дашей. Американцы же давно уже считают Гордееву своей и любят ее так, как любили когда-то Жаклин Кеннеди. В фонд Сергея Гринькова до сих пор приходят деньги со всего мира, а Катя разбила в память о муже сад с водопадом при больнице для тяжелобольных детей. В позапрошлом году журнал "Biography" назвал дуэт Гордеевой и Гринькова в числе лучших пар XX века.

На родине же Катины воспоминания действительно приняли не все. Книгой "Мой Сергей" зачитывались и в России, но многие из тех, кто знал Гордееву и Гринькова, поражались, как Катя решилась на такое: написанное ею оказалось предельно откровенным. Редактор приходил к ней в дом, включал диктофон и надолго замирал -- Катя говорила часами, воспоминания лились из нее, как вода из кувшина. Потом уже, когда книга вышла в печать, Катя попыталась прочесть написанное еще раз, но не смогла. Она до сих пор это не осилила -- несколько раз бралась читать, но не выдерживала испытания памятью.

В какой-то момент она даже пожалела, что решилась издать свои воспоминания. Может быть, сейчас она поступила бы по-другому, но в то время эта книга была нужна прежде всего ей самой. Она помогла ей примириться с самой собой. "Я начала писать, пока еще не поблекли, не затуманились прекрасные воспоминания о нем", -- писала она. Если бы не "Мой Сергей", люди бы не узнали, каким знала и любила Гринькова Катя. Книга была данью его памяти, точно так же, как и то, что Катя Гордеева снова катается.

Сейчас она работает в шоу "Stars on Ice" вместе с Катариной Витт, Кристиной Ямагучи, Виктором Петренко. Их с Сергеем пригласили туда еще в начале девяностых -- они уже тогда были звездами не только на родине, но и за океаном. Среди спортсменов до сих пор ходит байка о том, как в 1988 году Катю позвали на прием в честь Рональда Рейгана и как тот, придя на него, первым делом спросил, "где Катя". За столом Гордеева сидела между американским президентом и Раисой Горбачевой. Говорят, Рейган, будучи еще здоровым, частенько смотрел выступления "Звезд на льду" и очень их любил. А Катя Гордеева полюбила Америку. Она выпустила там духи "Катя" и "Катя-Спорт", потом написала еще одну книгу, которая тоже стала хитом -- она называется "Письма к Дарье". Но вся ее профессиональная жизнь связана теперь со "Звездами на льду" -- ее голос записан даже на телефонных картах, которые выходят с рекламой этого шоу. "Здравствуйте, -- говорит она. -- Меня зовут Екатерина Гордеева..."

Пара для Кати

Зимой 2000 года в мире заговорили о том, что Катя Гордеева снова не одна. Что ей нашлась-таки пара -- не только на льду, но и в жизни. И что эта "пара" -- молодой московский фигурист Илья Кулик, тоже живущий нынче в Америке. В США этот слух был подхвачен мгновенно и разнесся с фантастической скоростью. И Гордееву там любят не меньше, чем на родине, да и Кулика тоже -- американцы считают его вторым Ди Каприо и ходят смотреть на него целыми фанатскими делегациями. С Куликом Катя познакомилась, когда тот пришел в шоу "Звезды на льду". Она потом рассказывала, как долго он смущался в окружении незнакомых людей, хоть и катался ничуть не хуже. Вместе с Ильей Катя Гордеева вышла однажды на лед в паре.

Она ничего не стала комментировать -- на слухи о романе отвечала каменным молчанием. Молчала она и тогда, когда молва принесла другую весть: Катя Гордеева снова ждет ребенка. Организаторы "Звезд на льду" объявили в конце 2000 года, что Гордеева не будет выступать в очередном сезоне, потому что "ей нужно больше времени проводить с дочкой Дашей". Народ, как водится, ничему не поверил, и не напрасно.

15 июля 2001 года Катя Гордеева стала мамой во второй раз. Она родила в Америке дочку Лизу -- ребенка, о котором мечтала с тех пор, как в семье появилась Даша. Тогда счастливая Катя говорила журналистам, что хочет скорее снова стать матерью и обязательно родит Даше брата или сестру. Жизнь распорядилась по-другому и обошлась с Катей жестоко. Даше уже девять лет. Теперь у нее есть сестра, у двадцатичетырехлетнего Ильи Кулика -- дочка, а у Кати... У Кати Гордеевой -- счастье, которое она выстрадала и заслужила.