СМИ / Пресса / Все напоминает мне о Сергее

Все напоминает мне о Сергее

Спустя два года после шокирующей смерти своего мужа, Екатерина Гордеева находит утешение на льду и в их драгоценной дочери, Дарье.

Покрытая листвой деревня Симсбери (Штат Коннектикут) - мир далекий от московского ЦСКА, где Екатерина Гордеева полюбила Сергея Гринькова, своего партнера и задушевного друга. Но здесь, в этом тихом анклаве колониальных особняков Новой Англии и антиквариата Янки, мучительные воспоминания об ее ушедшем муже все еще скрываются за каждым поворотом.

"Все напоминает мне о Сергее," с грустью говорит Гордеева, смотря на лед Международного Центра Фигурного Катания Штата Коннектикут. "Машина. Где мы живем. Каждый каток. Каждая раздевалка. Не проходит ни одного дня, чтобы я не думала о Сергее. И я не знаю, когда это закончится."

20 ноября, будет два года, как 28-летний Гриньков во время репетиции упал около своей жены, пораженный фатальным сердечным приступом. И несмотря на то, что Гордеева сделала много для своего исцеления, делясь своими воспоминаниями в пользующейся успехом книге «Мой Сергей: История Любви» (теперь переизданная в мягкой обложке), она искренне честна в своей печали, которая остается, несмотря на ее храбрые усилия восстановить свою жизнь.

26-летняя Олимпийская чемпионка стоит в застекленной комнате наблюдения, ища глазами на катке внизу свою 5-летнюю дочь, Дарью, белокурого ангела с искрящимися глазами и игривой улыбкой своего отца. Девочка, которая начала кататься на коньках в 2 года, тренируется со своей лучшей подругой, энергичной 9-летней Лиззи. Ловя ее взгляд, Гордеева машет рукой и радостно наблюдает за Дашей, как она нежно ее называет. "Она - подарок от Бога, " говорит Гордеева. "Когда Сергей умер, она была большой помощью, потому что ей нужно внимание, и я должна была заботиться о ней. Она не могла понять насколько ужасно это было. Она понимала, что что-то плохое случилось, и это было причиной, почему все плакали. Но она - ребенок. Она улыбалась. Ей нужно было играть со мной. Я думаю, что она вернула меня к нормальной жизни."

После трагедии растерянная вдова захватила сердца Американцев - и нашла себя все больше и больше привязанной к новой стране. Окруженная отзывчивыми и поддерживающими друзьями, со многими из которых она познакомилась через школу своей дочери, Гордеева пытается постепенно дистанцировать себя от своей потери, храня в памяти Гринькова. "С каждым днем я становлюсь более сильной и независимой," говорит она. "Сейчас я в той стадии, когда пробую зависеть только от себя. Я знаю, что должна заботиться о себе и своей дочери."

Возможно самым важным шагом в этом процессе было ее возвращением к фигурному катанию. Катя, как называют ее друзья, провела большую часть своей жизни с Гриньковым на льду, начиная с 11 лет. С развитием их отношений росла и их конкурентноспособность как фигуристов. Вместе они выиграли две Олимпийские золотые медали, в 1988 и 1994, и четыре чемпионата мира. "Было что-то очень особенное в нас," размышляет она, говоря на умеренно-свободном английском. "Мы никогда не меняли партнеров. Я никогда не каталась с кем-либо еще; я никогда не дотрагивалась до кого-либо еще, только до Сергея. После того, как мы стали возлюбленными, наше катание стало более чувственным и красивым. А когда мы стали мужем и женой, я думаю, было видно, как нам нравится кататься друг с другом."

Неудивительно тогда, что после смерти мужа, Гордеева сначала хотела все бросить: "я думала, что никогда больше не буду кататься. Но я не знала, что еще делать. Я не могла для себя придумать никакую другую работу. Приблизительно после двух или трех недель это было нужно как пища. Я чувствовала, что моему телу нужно вернуться на лед и почувствовать коньки и плавное движение."

Тот первый день на льду (в Москве на старом катке, где пара тренировалась в детстве) был трудным; она перенесла несколько падений и лавину эмоций. Но на удивление, катаясь, она стала себя чувствовать намного лучше. "Это помогло занять мою голову. Если этого не делать, то ваши мысли могут съесть вас изнутри." Чтобы переквалифицироваться в одиночницу, потребовалось время и решимость. "Я предпочла выучиться одиночному катанию, а не привыкать к новому партнеру," говорит она. "Но это значило - учить новые движения и прыжки и создавать что-то одной, что было очень трудно."

Сообщество фигурного катания было ошеломлено, когда Гордеева впервые появилась соло в феврале 1996, в дань памяти Гринькову в Хартфорде. Впервые за 14 лет она каталась одна, и ее изящный сплав чистых эмоций и хрупкости балерины взорвал овациями зал. "Это очень редко преуспеть сразу и в парном, и в одиночном катании," говорит коллега по спорту Розалинн Самнерс, бывшая чемпионка мира, теперь выступает со Звездами на Льду. "И было интересно наблюдать, как Катя искала свой собственный стиль. В течение многих месяцев после того, как она начала кататься снова, для тех из нас, кто знал Сергея, было трудно наблюдать за ней. Было странно и грустно без него, и она выглядела очень уязвимой. Но мы видели, как увеличивается ее уверенность в себе."

После своего дебюта как одиночница, Гордеева утвердилась как фигуристка высшего класса, способствуя растущей популярности спорта, который взлетел в последние годы и стал сто миллионо-долларовой индустрией. Она теперь успешно борется с такими Олимпийскими чемпионками как Кристи Ямагучи и Катарина Витт. "Люди загипнотизированы ею," сказал Брайан Бойтано, светило фигурного катания.

В дополнение к туру по 60 городам со Звездами на Льду, начинающемуся в день Благодарения, у Гордеевой запланированы два телепоказа. Первым будет оригинальный мюзикл “Снеговик на льду" (Snowden on Ice), в котором она играет роль одинокой молодой матери возвращающейся в дом своего детства со своей дочерью, которую играет Дарья. Это будет первое появление Дарьи на телевидении, где она катается со своей матерью. В этом уникальном шоу фигурного катания и актерской игры к матери и дочери присоединятся такие звезды фигурного катания, как Скотт Хэмилтон и Курт Браунинг. Также в расписании на зиму 1998 телефильм, адаптированный по книге “Мой Сергей". По настоянию Гордеевой, фильм был сделан документальным; в него входят записи катания пары, интервью с членами семьи и друзьями и повествование Гордеевой. "Я чувствовала, что было очень важно включить как можно больше фигурного катания," решительно говорит она. "Это - все еще история любви, но я хотела, чтобы люди поняли, как катание сделало нас людьми, которыми мы стали."

Независимо от того, какими успешными окажутся эти проекты, Гордеева говорит, что жизнь на льду будет всегда неразрывно и мучительно связана с Гриньковым. Был всегда определенный момент в туннеле за кулисами перед их выходом на лед, когда он обнимал и целовал ее, вселяя уверенность и спокойствие. "Иногда я чувствую себя ужасно без этого поцелуя, так сильно тоскую по нему," говорит она. "Каждый раз я иду на лед и спрашиваю себя: `должна ли я быть здесь, когда Дарья одна, или нет?' Вероятно, я буду всегда так чувствовать. Я всегда чувствовала спокойствие и уверенность рядом с Сергеем, а теперь я никогда этого не чувствую".

Продолжая рассказывать, Гордеева крутит старинное кольцо с изумрудом и бриллиантами, которое она теперь носит на правой руке. Это кольцо Гриньков купил ей в Германии перед тем, как они поженились – украшение, которое она говорит, что никогда не снимает, катается ли она, принимает душ или спит. Учитывая ее очарование и ощутимую уязвимость (каждый, кто ее встречает, хочет обнять и защитить ее), можно подумать, что новые мужчины крутятся вокруг нее стаями. Но в ответ на неизбежный вопрос о том, начала ли она с кем-либо встречаться, Гордеева отвечает задумчиво. "У меня есть друг. Он - хороший друг. Но для меня очень трудно относиться к нему серьезно. Даже при том, что я знаю, что я должна. Я знаю, что Дарье нужен отец, нужен мужчина. Но это решение я должна принять самостоятельно, и это очень трудно. Возможно, со временем я успокоюсь. Я буду всегда думать о Сергее, как о первом мужчине. Я всегда сравниваю. Это займет долгое время. Мы не были совершенны. У нас были проблемы. Но тем не менее, он был единственным мужчиной для меня."

Гордеева недавно купила новый пяти-спальный дом в Симсбери в надежде, что она сможет убежать от воспоминаний, которые окутывали ее в заполненной фотографиями квартире, где она жила с Гриньковым их последний год вместе. "Я чувствовала, что я не могу начать ничего нового, пока я была там," говорит она. "Мне все слишком напоминало о нем". Все еще ужасающаяся от мысли об одинокой жизни, она надеется заполнить свой дом друзьями и семьей. Ее родители уже переехали; ее мать заботится о Дарье, пока Гордеева в дороге. И она ждет в гости свою сестру Марию; сестру и мать Гринькова; и своего давнего хореографа Марину Зуеву. За последние два года она стала дорожить своей семьей с новым пылом. "Я хочу помогать им как могу" говорит она. "Я чувствую, что эти люди никогда меня не оставят."

Жизнь в Симсбери была полна обещаний для Гордеевой, когда она с Гриньковым переехала сюда в 1994. Она оглядывается с новооткрытой мудростью на жизнь, которую она любовно создавала со своим мужем и ребенком. Они "ни в ком больше не нуждались", вспоминает она. Но теперь она учится тянуться к другим людям. "Я стала более открытой для людей," говорит она, "стала больше интересоваться жизнью других. И теперь я счастлива, что у меня есть много друзей."

Когда она пыталась решить покупать ли ей дом и волновалась, что сделает неправильный выбор, она консультировалась почти со всеми в Симсбери.

Этого бы не случилось, будь Гриньков жив. "Мне кажется, что в городе все знали, какие у меня проблемы", говорит она, смеясь над собой. "Когда нужно было смотреть дом, когда нужно было платить. Теперь я так счастлива, что у меня большой дом, потому что все могут приходить и радоваться."

Гордеева бывает в России раз или два в год, навещает семью и друзей. Это помогает держаться в курсе событий, но главным образом она считает себя американкой. У Дарья, родившейся в Нью-Джерси, двойное гражданство. Гордеева планирует для своей дочери учебу в Америке, потому что она чувствует, что стандарты образования здесь наилучшие. В то время как Дарья проявляет успехи в фигурном катании, ее мать хочет, чтобы она исследовала другие варианты карьеры и обладала разносторонними знаниями бизнеса, компьютеров и политики.

Как любой человек в трауре, Гордеева борется со своей долей вопросов, ищущих причины, почему "Бог сначала дал, а затем забрал.... Может быть Бог хотел, чтобы я стала сильнее и выросла," размышляет она. " Может быть я не была достаточно сильной для жизни."

Хотя у нее была возможность утонуть в своем горе, Гордеева говорит, что ее мать поставила ее на место. "`У тебя дочь', она сказала мне. `Ей нужна здоровая мама. Я не буду жить вечно. Ты должна вырастить ее. Так что тебе лучше взять себя в руки, чтобы ты смогла позаботиться и о ней.'"

Теперь Гордеевой хочется разделить свою жизнь с большим количеством детей. "Я никогда не хотела этого так сильно, как хочу этого сейчас," говорит она. Когда ее друзья и соседи, Украинский фигурист Виктор Петренко со своей женой Ниной заходят на каток со своим новорожденным ребенком, Гордеева так же очарована, как и гордые родители.

Для Дарьи понимание бесповоротной потери отца не легко. Когда она спрашивает, почему она не может видеть его, Гордеева уверяет ее, что он где-то рядом. "Я всегда думаю, что он где-то рядом, а не что он фактически умер. Я думаю, что он находится в другом мире. Иногда я вижу его во сне, иногда нет. Я думаю, что, когда он думает обо мне и Даше он приходит навестить нас. Возможно, это глупо так думать, но даже когда я иду на кладбище в Москве и смотрю на этот кусок земли, я не верю, что он там. Я чувствую, что, если я хочу верить, что он поможет мне сегодня вечером, я могу попросить. Я могу просить его каждый день смотреть за нами. Но я думаю, что он может чувствовать, когда я действительно нуждаюсь в помощи. Он следит за мной и Дарьей, и мы чувствуем его дух вокруг нас. У нас всегда будет то, что было."

Пока она говорит, музыка, играющая на катке, как-будто специально меняется на романтическую балладу Селин Дион "Потому что ты меня любил". Дарья утомилась катанием и спрашивает свою мать, может ли она пойти на ужин к подруге. Немного неохотно Гордеева соглашается забрать ее позже, и нежность заполняет ее светящиеся серо-голубые глаза. "Было что-то особенное, что никогда уже не повторится," мягко говорит она. "Некоторые дни проходят нормально. В другие дни я не понимаю для чего живу". Тем временем она верит, что ключ в умении смотреть вокруг. Говорить с людьми. Смотреть на солнце. И видеть, как оно всегда встает.